Краткое содержание Газданов Гайто «Вечер у Клэр» на Сёзнайке.ру
Роман ведется от имени Николая — молодого человека, который уже несколько лет влюблен в девушку по имени Клэр. Главный герой – русский эмигрант, а девушка, в которую он влюблен – француженка. У Клэр есть муж, об этом мы узнаем в начале романа, и она на 2 года старше главного героя.
Начало романа происходит в Париже в доме Клэр. Клэр болеет и главный герой приходит к ней каждый вечер, чтобы побыть наедине как можно дольше, он даже опаздывал на последний поезд, и ему приходилось возвращаться домой пешком.
Клэр то открыто флиртует с героем – кладет голову ему на колени, то нарочно отталкивает и насмехается над ним. Клэр выздоравливает и хочет развлечений, вместе с героем они посещают кинематограф и ночное кафе.
После этого он провожает ее домой, заходит в гости на чашку чая и в ответ на ее насмешки признается, что ждал ее десять лет. Только после этих слов Клэр обнимает его и произносит по-французски «Как, вы не понимали?..».
Она засыпает, а наш герой лежит рядом с ней и погружается в свои мысли. Он грустит о том, что больше не может о ней мечтать, что она перестала быть такой недосягаемой и недостижимой.
Шаг за шагом он погружается в свои мысли и возвращается к своему детству в Петербурге в бабушкин дом, в котором он родился. Вспоминает свою мать и отца, своих сестер. Это счастливое время наполненное звуками, чтением книг, сказками, которые придумывает для него отец и родительской любовью.
Отец мальчика был для него лучшим другом. Он хороший гимнаст, наездник, химик, географ, охотник, а еще он любил бывать на пожарах и вытаскивать из горящих домов разные вещи. Но, когда Коле исполняется 8 лет, отец умер, а вслед за ним и сестры.
Главный герой поступает в кадетское училище, а потом в гимназию.
Воспоминания переносят его на Кавказ, где жил его дед и в Кисловодск. В тринадцать лет он пристрастился к биллиардной игре в компании подозрительных людей. После игры они отправлялись в цирк или кабаре. А летом 1917 года, когда ему было 14 лет, в гимнастическом обществе «Орел» он встречает француженку Клэр, которая подошла к нему и заговорила.
Клэр с отцом, матерью и старшей сестрой жили в гостинице, ее отец занимался коммерцией. Николай ходит в гости к Клэр, знакомится с ее семьей, но вскоре, после неприятной сцены с ее матерью, их встречи сами собой прекратились. Юноша продолжает мечтать о Клэр, но встречая ее зимой, он узнает, что девушка уже замужем. Они расстаются на 10 лет.
Идет гражданская война, и Николай в 16 лет вступает в белую армию, чтобы познать новые вещи для себя, он убежден, что правда на их стороне, и даже доводы его дяди Виталия не останавливают Николая. Он служит на бронепоезде и сталкивается со всеми ужасами войны.
Белая армия разгромлена, Николай плывет на борту парохода и мечтает о Париже, о том, как встретит свою Клэр.
Источник: http://www.seznaika.ru/literatura/kratkoe-soderjanie/10953——l—r
Краткое содержание романа Газданова “Вечер у Клэр”
Франция, конец 20-х гг. нашего века. Герой романа – молодой русский эмигрант, повествование ведется от его имени. Он влюблен в Клэр. Клэр – истая француженка, она то дразнит поклонника, то позволяет ему надеяться на свою благосклонность. Она больна, и герой просиживает у нее целые вечера. Затем она выздоравливает и требует, чтобы он сопровождал ее в кинематограф.
После кинематографа и позднего сидения в кафе Клэр приглашает героя выпить чашку чая. У нее опять резкая смена настроения – теперь она раздражена. Когда герой, оправдываясь, говорит, что ждал этой встречи десять лет и ничего не просит у нее, глаза Клэр темнеют. Клэр обнимает его, говоря: “Как, вы не понимали?..
” И ночью, лежа рядом с уснувшей Клэр, герой вспоминает свою жизнь и свою первую встречу с этой женщиной.
Детство. Семья часто переезжает. Отец, воспоминания о котором так дороги герою, лесничий. Он предан семье, поглощен “химическими опытами, географическими работами и общественными вопросами”. На ночь отец рассказывает сыну бесконечную сказку: всей семьей они плывут на корабле, на котором капитан – сам мальчик, Коля.
Мать, молчаливая, поглощенная чтением, глубоко чувствующая. Сестры. Мир и лад в семье. Но очень скоро все обрывается: Коле всего восемь лет, когда отец умирает. Мать от горя почти не разговаривает, лишь ходит по комнате. Вскоре, одна за другой, умирают и сестры. Мальчик много читает, все без разбора.
“Я думаю, что это время усиленного чтения и развития, бывшее эпохой моего совершенно бессознательного существования, я мог бы сравнить с глубочайшим душевным обмороком”. Коля поступает в кадетский корпус, затем в гимназию. Он легко учится, сходится с товарищами, дерзит начальству. Эта жизнь тяжела для него и бесплодна.
Мальчик поглощен собственным внутренним миром: “Мне всю жизнь казалось – даже когда я был ребенком, – что я знаю какую-то тайну, которой не знают другие Очень редко, в самые напряженные минуты моей жизни, я испытывал какое-то мгновенное, почти физическое перерождение и тогда приближался к своему слепому знанию, неверному постижению чудесного”.
Четырнадцати лет, летом 1917 г. на площадке гимнастического общества Николай впервые встречается с шестнадцатилетней Клэр. Отец Клэр, коммерсант, временно живет со всем своим семейством на Украине.
Герой влюбляется в Клэр, часто бывает у нее. Затем, обидевшись на ее мать, перестает приходить, но образ Клэр продолжает преследовать его. Однажды поздним зимним вечером он встречает Клэр, и она сообщает ему, что вышла… замуж. Николай провожает ее.
Но когда Клэр, сказав, что ни родителей ее, ни мужа нет в городе, приглашает его к себе, он отказывается. “Я хотел пойти за ней и не мог. Снег все шел по-прежнему и исчезал на лету, и в снегу клубилось и пропадало все, что я знал и любил до тех пор. И после этого я не спал две ночи”.
Следующая их встреча происходит лишь через десять лет.
Николай решает вступить в белую армию, считая, что правда на их стороне. Разговор с дядей Виталием показывает юноше, что в этой войне каждая из сторон считает себя правой, но его это не смущает. Он все-таки идет воевать за белых, “так как они побеждаемые”.
В то же время дядя Виталий, кадровый офицер, человек “с почти феодальными представлениями о чести и праве”, полагает, что правда на стороне красных. Николай прощается с матерью со всей жестокостью своих шестнадцати лет и уходит воевать – “без убеждений, без энтузиазма, исключительно из желания вдруг увидеть и понять на войне такие новые вещи”, которые, быть может, переродят его.
Служба на бронепоезде, трусость и храбрость окружающих, тяжелый военный быт – все это окружает Николая до самого разгрома армии. Самого его от грозивших опасностей ограждает своеобразная глухота, неспособность немедленного душевного отклика на то, что с ним случается. Оказавшись на борту парохода и глядя на горящую Феодосию, Николай вспоминает о Клэр.
И мысли о ней снова заполняют его воображение, тысячи воображаемых разговоров и положений роятся у него в голове, сменяясь новыми. В этот вымышленный мир не доходят отзвуки и образы прежней его жизни, точно натыкаясь на незримую воздушную стену, “но столь же непреодолимую, как та огненная преграда, за которой лежали снега и звучали последние ночные сигналы России”.
Во время плавания по Черному морю Николаю мерещатся картины далеких японских гаваней, пляжи Борнео и Суматры – отзвуки рассказов отца. Под звуки корабельного колокола пароход приближается к Константинополю, а Николай полностью поглощен предвкушением будущей встречи с Клэр.
“Мы плыли в морском тумане к невидимому городу; воздушные пропасти разверзались за нами; и во влажной тишине этого путешествия изредка звонил колокол – и звук, неизменно нас сопровождавший, только звук колокола соединял в медленной своей прозрачности огненные края и воду, отделявшие меня от России, с лепечущим и сбывающимся, с прекрасным сном о Клэр…”
Краткое содержание романа Газданова “Вечер у Клэр”
Другие сочинения по теме:
- “Призрак Александра Вольфа” Газданова краткое содержание Самое яркое и самое тягостное воспоминание героя романа (в дальнейшем мы так и будем именовать его – герой, потому что…
- “Вечер накануне Ивана Купала” краткое содержание Дьячок Фома Григорьевич уж некогда рассказывал эту быль, и некий “панич в гороховом кафтане” успел уж выпустить ее книжечкой, однако…
- Свободная тема: Семейный вечер Мои родители работают архитекторами, и часто задерживаются на работе допоздна. Тогда моя старшая сестра греет ужин, и мы вместе едим….
- Сочинение: описание картины Крымова “Зимний вечер” Сочинение: описание картины Крымова “Зимний вечер” Описание темы: Холодное зимнее время, когда на улице трещит мороз, а окошки домов пропускают…
- Краткое содержание романа Эртеля “Гарденины” Вдова действительного статского советника Татьяна Ивановна Гарденина вместе с тремя своими детьми проводила обычно зиму в Петербурге. Из-за признаков малокровия…
- Краткое содержание романа Лескова “Соборяне” Предмет рассказа составляет “житье-бытье” представителей старгородской “соборной поповки”: протоиерея Савелия Туберозова, священника Захария Бенефактова и дьякона Ахиллы Десницына. Бездетный Туберозов…
- Краткое содержание романа Каверина “Два капитана” Однажды в городе Энске, на берегу реки, был найден мертвый почтальон и сумка с письмами. Тетя Даша каждый день читала…
- Краткое содержание романа Набокова “Лолита” Гумберт Гумберт, тридцатисемилетний преподаватель французской литературы, испытывает неординарную склонность к нимфеткам, как он их называет – очаровательным девочкам от девяти…
- Картина ЗИМНИЙ ВЕЧЕР, Крымов Сочинение по картине “Зимний вечер” – это описание известной картины русского художника Н. П. Крымова. Зимний пейзаж: близящийся вечер, снежные…
- Сочинение по картине “Зимний вечер” Сочинение по картине “Зимний вечер” – это вариант сочинения-описания картины Н. П. Крымова, темой которой является зимний вечер в сельской…
- Краткое содержание романа В. Вулф “На маяк” Семья Рэмзи: отец – мистер Рэмзи, мать – миссис Рэмзи (50 лет, но еще довольно привлекательна), дети – Нэнси, Джеймс,…
- Вечер знакомств (праздник для профильных классов) Данный праздник проводится учениками старших профильных классов для младшего и среднего звена. Цель: показать все профильные классы со стороны, доказать,…
- Вечер отдыха – сценарий, посвященный 8 Марта 1-й ведущий. Добрый вечер, дорогие друзья! 2-й ведущий. Праздник марта, весны женщины возвели в свою собственность и приучили с этим…
- Устные рассказы “Вечер в моем доме” Учитель. Ребята, дома вы составляли устные рассказы о вечере в вашей семье. Сегодня каждый из вас будет выступать в двух…
- Сочинение-описание по картине Н. Крымова “Зимний вечер” Рассматривая картину Николая Крымова “Зимний вечер”, можно сразу понять, что автор изобразил зимний вечер. Об этом говорят темные, но теплые…
- Вечер на побережье. Сочинение с элементами описания природы Вечер на побережье моря просто сказочный. Маленький курортный городок отдыхает от дневной жары, и погружается одновременно в морскую синюю тишину…
- Краткое содержание романа Тургенева “Накануне” В один из самых жарких дней 1853 г. на берегу Москвы-реки в тени цветущей липы лежали двое молодых людей. Двадцатитрехлетний…
- Краткое содержание романа Белого “Петербург” Аполлон Аполлонович Аблеухов сенатор весьма почтенного рода: он имеет своим предком Адама. Впрочем, если говорить о временах не столь отдаленных,…
- Краткое содержание романа Крестовского “Петербургские трущобы” 5 мая 1838 г. молодая женщина подкидывает в дом князя Дмитрия Шадурского новорожденную девочку. Тридцативосьмилетний князь мало удивлен появлением подкидыша;…
- Краткое содержание романа Горького “Мать” Действие романа происходит в России в начале 1900-х годов. В рабочей слободке живут фабричные рабочие с семьями, и вся жизнь…
Источник: https://ege-russian.ru/kratkoe-soderzhanie-romana-gazdanova-vecher-u-kler/
Краткое содержание: Вечер у Клэр
Действия разворачиваются во Франции в конце двадцатых годов нашего столетия. Героем романа является русский молодой эмигрант, от имени которого и ведётся повествование. Он влюбился в француженку Клэр, которая то дразнила своего поклонника, то позволяла ему надеяться на личную благосклонность.
Она больная, и герой все вечера сидит рядом с ней. После этого она выздоровела и потребовала, чтобы он её сопровождал в кинематограф. После похода в кино и посиделок в кафе Клэр пригласила нашего героя выпить чая. У нее опять резко поменялось настроение. Она стала раздраженной.
Когда герой стал оправдываться, то сказал о том, что этой встречи он ждал целых 10 лет и ничего у неё не просит. Тут глаза Клэр потемнели. Клэр обняла его и сказала: «Неужели вы не поняли?» Ночью, когда герой лежал рядом с Клэр, он вспомнил свою жизнь и первую с ней встречу.
В детстве его семья частенько переезжала. Папа был лесничим.
Он полностью предан был своей семье и погружен в химические опыты, географические работы и общественные вопросы. На ночь папа ему рассказывает сказку о том, что они всей семьёй плывут на корабле, на котором капитаном является сам мальчик, Николай. Мама является молчаливой, поглощённой чтением, глубоко чувствующей.
У Коли были сестры. В семье царил мир и спокойствие. Но однако скоро все прекращается: умер папа, когда Коле было восемь лет. Мама почти не разговаривала от горя, только ходила по комнате. Следом за папой умерли и сестры. Коля много читал. Вскоре он поступил в кадетский корпус, а потом — в гимназию.
Он учится легко, сдруживается со своими одноклассниками, даже дерзит руководителю. Такая жизнь была для него тяжелой и бесплодной. Мальчик поглощался личным душевным миром. В детстве ему казалось, что он знал какую-то тайну, о которой другие не знают.
Достаточно редко, в наиболее напряжённые минуты его жизни, он ощущал недолгое перерождение.
В четырнадцать лет Коля впервые встретился на площадке общества по гимнастике с Клэр, которая была его старше на два года. Папа Клэр был коммерсантом и временно жил со своей семьей в Украине.Герой влюбился в Клэр, часто у неё бывал. После этого он обиделся на её маму и перестал приходить, однако образ Клэр продолжал его преследовать.
Как-то поздно ночью он встретил Клэр, и она сказала ему о том, что вышла замуж. Коля ее провел домой, и Клэр пригласила его к себе домой, упомянув о том, что нет в городе ни её родителей, ни мужа. Но Коля отказался. Он желал за ней пойти, но не смог. Снег по-прежнему шёл и пропадал на лету, и в снегу все пропадало.
После этой встречи он не спал двое суток. Еще одна их встреча произошла только лишь спустя 10 лет.
Николай решил вступить в белую армию, поскольку считал, что на их стороне правда. Разговор с д. Виталием показал юноше, что в данной войне все считают себя правыми, однако его это не смущало.
Он все же пошел воевать за белых, поскольку они преодолеваемые. Но д. Виталий, служащий кадровым офицером, считал, что правда в этот раз на стороне красных. Коля попрощался с мамой и ушел воевать.
Делал он это безо всяких убеждений, энтузиазма, только потому, что желал на войне посмотреть и понять на какие-то новые вещи, которые, возможно, его переродят. До самого разгрома армии Колю окружала служба на бронепоездах, храбрость и трусость окружающих его людей и военный тяжёлый быт.
От угрожавших опасностей его ограждала особая глухота на то, что с ним происходило. Когда Николай оказался на борту парохода и посмотрел на горящую Феодосию, то вспомнил о Клэр. Его воображение снова заполнили мысли о ней, тысячи представляемых разговоров сменяются в его голове новыми.
На протяжении всего плавания по Чёрному морю Коле мерещатся пляжи Суматры и Борнео и картина далёкой японской гавани.
Под звуки колокола корабля пароход приблизился к Константинополю, а Коля был целиком и полностью поглощён тем, как он еще раз встретится с Клэр. Они плыли сквозь туман к городу, которого еще не было видно.
Звуки колоколов соединяли в огненные воду и края, которые отделали Колю от России, с отменным сном о Клэр.
Краткое содержание романа «Вечер у Клэр» пересказала Осипова А. С.
Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Вечер у Клэр». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.
Источник: http://biblioman.org/shortworks/gasdanov/vecher-u-kler/
Гайто Газданов — Вечер у Клэр
Газданов Гайто
Вечер у Клэр
Г.ГАЗДАНОВ
ВЕЧЕР У КЛЭР
СОДЕРЖАНИЕ Вечер у Клэр Примечания
ВЕЧЕР У КЛЭР
Вся жизнь моя была залогом Свиданья верного с тобой. А. С. Пушкин
Клэр была больна; я просиживал у нее целые вечера и, уходя, всякий раз неизменно опаздывал к последнему поезду метрополитена и шел потом пешком с улицы Raynouard на площадь St. Michel, возле которой я жил.
Я проходил мимо конюшен Ecole Militaire(1); оттуда слышался звон цепей, на которых были привязаны лошади, и густой конский запах, столь необычный для Парижа; потом я шагал по длинной и узкой улице Babylone, и в конце этой улицы в витрине фотографии, в неверном свете далеких фонарей на меня глядело лицо знаменитого писателя, все составленное из наклонных плоскостей; всезнающие глаза под роговыми европейскими очками провожали меня полквартала — до тех пор, пока я не пересекал черную сверкающую полосу бульвара Raspail. Я добирался, наконец, до своей гостиницы. Деловитые старухи в лохмотьях обгоняли меня, перебирая слабыми ногами; над Сеной горели, утопая в темноте, многочисленные огни, и когда я глядел на них с моста, мне начинало казаться, что я стою над гаванью и что море покрыто иностранными кораблями, на которых зажжены фонари. Оглянувшись на Сену в последний раз, я поднимался к себе в комнату и ложился спать и тотчас погружался в глубокий мрак; в нем шевелились какие-то дрожащие тела, иногда не успевающие воплотиться в привычные для моего глаза образы и так и пропадающие, не воплотившись; и я во сне жалел об их исчезновении, сочувствовал их воображаемой, непонятной печали и жил и засыпал в том неизъяснимом состоянии, которого никогда не узнаю наяву. Это должно было бы огорчать меня; но утром я забывал о том, что видел во сне, и последним воспоминанием вчерашнего дня было воспоминание о том, что я опять опоздал на поезд. Вечером я снова отправлялся к Клэр. Муж ее несколь- —————————————(1) Военное училище (фр.) ко месяцев тому назад уехал на Цейлон, мы были с ней одни; и только горничная, приносящая чай и печенье на деревянном подносе с изображением худенького китайца, нарисованного тонкими линиями, женщина лет сорока пяти, носившая пенсне и потому не похожая на служанку и раз навсегда о чем-то задумавшаяся — она все забывала то щипцы для сахара, то сахарницу, то блюдечко или ложку, — только горничная прерывала наше пребывание вдвоем, входя и спрашивая, не нужно ли чего-нибудь madame. И Клэр, которая почему-то была уверена, что горничная будет обижена, если ее ни о чем не попросят, говорила: да, принесите, пожалуйста, граммофон с пластинками из кабинета monsieur — хотя граммофон вовсе не был нужен, и, когда горничная уходила, он оставался на том месте, куда она его поставила, и Клэр сейчас же забывала о нем. Горничная приходила и уходила раз пять за вечер; и когда я как-то сказал Клэр, что ее горничная очень хорошо сохранилась для своего возраста и что ноги ее обладают совершенно юношеской неутомимостью, но что, впрочем, я считаю ее не вполне нормальной — у нее или мания передвижения, или просто малозаметное, но несомненное ослабление умственных способностей, связанное с наступающей старостью, — Клэр посмотрела на меня с сожалением и ответила, что мне следовало бы изощрять мое специальное русское остроумие на других. И прежде всего, по мнению Клэр, я должен был бы вспомнить о том, что вчера я опять явился в рубашке с разными запонками, что нельзя, как я это сделал позавчера, класть мои перчатки на ее постель и брать Клэр за плечи, точно я здороваюсь не за руку, а за плечи, чего вообще никогда на свете не бывает, и что если бы она захотела перечислить все мои погрешности против элементарных правил приличия, то ей пришлось бы говорить… она задумалась и сказала: пять лет. Она сказала это с серьезным лицом — мне стало жаль, что такие мелочи могут ее огорчать, и я хотел попросить у нее прощения; но она отвернулась, спина ее задрожала, она поднесла платок к глазам — и когда, наконец, она посмотрела на меня, я увидел, что она смеется. И она рассказала мне, что горничная переживает свой очередной роман и что человек, который обещал на ней жениться, теперь наотрез от этого отказался. И потому она такая задумчивая. — О чем же тут задумываться? — спросил я, — ведь он отказался на ней жениться. Разве нужно так много времени, чтобы понять эту простую вещь? — Вы всегда слишком прямо ставите вопросы, — сказала Клэр. — С женщинами так нельзя. Она задумывается потому, что ей жаль, как вы не понимаете? — А долго длился роман? — Нет, — ответила Клэр, — всего две недели. — Странно, она ведь всегда была такой задумчивой, — заметил я. — Месяц тому назад она так же грустила и мечтала, как сейчас. — Боже мой, — сказала Клэр, — просто тогда у нее был другой роман. — Это действительно очень просто, — сказал я, простите меня, но я не знал, что под пенсне вашей горничной скрыта трагедия какого-то женского Дон-Жуана, который, однако, любит, чтобы на нем женились, в противоположность Дон-Жуану литературному, относившемуся к браку отрицательно. — Но Клэр прервала меня и продекламировала с пафосом фразу, которую она прочла в рекламной афише и читая которую смеялась до слез:
Heureux acquereurs de la vraie Salamandre Jamais abandonnes par le constructeur(1)
Затем разговор вернулся к Дон-Жуану, потом, неизвестно как, перешел к подвижникам, к протопопу Аввакуму, но, дойдя до искушения святого Антония, я остановился, так как вспомнил, что подобные разговоры не очень занимают Клэр; она предпочитала другие темы — о театре, о музыке; но больше всего она любила анекдоты, которых знала множество.
Она рассказывала мне эти анекдоты, чрезвычайно остроумные и столь же неприличные; и тогда разговор принимал особый оборот — и самые невинные фразы, казалось, таили в себе двусмысленность — и глаза Клэр становились блестящими; а когда она переставала смеяться, они делались темными и преступными и тонкие ее брови хмурились; но как только я подходил ближе к ней, она сердитым шепотом говорила: mais vous etes fou (2) — и я отходил. Она улыбалась, и улыбка ее ясно говорила: mon Dieu, qu'il est simple! (3) И тогда я, продолжая прерванный разговор, начинал с ожесточением ругать то, к чему обычно бывал совершенно равнодушен; я старался говорить как можно резче и обиднее, — —————————————(1) Счастливые обладатели настоящей «Саламандры», Никогда не оставляемые фабрикой! (фр.) — Перев. автора. (2) но вы с ума сошли (фр.) — Перев. автора. (3) Боже, как он прост! (фр.) — Перев. автора. точно хотел отомстить за поражение, которое только что претерпел. Клэр насмешливо соглашалась с моими доводами; и оттого, что она так легко уступала мне в этом, мое поражение становилось еще более очевидным. — Oui, mon petit, c'est tres interessant, ce que vous dites la(1), — говорила она, не скрывая своего смеха, который относился, однако, вовсе не к моим словам, а все к тому же поражению, и подчеркивая этим пренебрежительным «la», что она всем моим доказательствам не придает никакого значения. Я делал над собой усилие, вновь преодолевая искушение приблизиться к Клэр, так как понимал, что теперь было поздно; я заставлял себя думать о другом, и голос Клэр доходил до меня полузаглушенным; она смеялась и рассказывала мне какие-то пустяки, которые я слушал с напряженным вниманием, пока не замечал, что Клэр просто забавляется. Ее развлекало то, что я ничего не понимал в такие моменты. На следующий день я приходил к ней примиренным; я обещал себе не приближаться к ней и выбирал такие темы, которые устранили бы опасность повторения вчерашних унизительных минут. Я говорил обо всем печальном, что мне пришлось видеть, и Клэр становилась тихой и серьезной и рассказывала мне в свою очередь, как умирала ее мать. — Asseyez-vous ici (2), — говорила она, указывая на кровать, и я садился совсем близко к ней, и она клала мне голову на колени и произносила: — Oui, mon petit, c'est triste, nous sommes bien malheureux quand meme (3). — Я слушал ее и боялся шевельнуться, так как малейшее мое движение могло оскорбить ее грусть. Клэр гладила рукой одеяло то в одну, то в другую сторону; и печаль ее словно тратилась в этих движениях, которые сначала были бессознательными, потом привлекали ее внимание, и кончалось это тем, что она замечала на своем мизинце плохо срезанную кожу у ногтя и протягивала руку к ночному столику, на котором лежали ножницы. И она опять улыбалась долгой улыбкой, точно поняла и проследила в себе какой-то длинный ход воспоминаний, который кончился неожиданно, но вовсе не грустной мыслью; и Клэр взглядывала на меня мгновенно темневшими глазами. Я осторожно — —————————————(1) — Да, то, что вы говорите, очень интересно (фр.). — Перев. автора. (2) — Садитесь сюда (фр.). — Перев. автора. (3) — Да, это грустно, мы все-таки очень несчастны (фр.). Перев. автора. перекладывал ее голову на подушку и говорил: простите, Клэр, я забыл папиросы в кармане плаща — и уходил в переднюю, и тихий ее смех доносился до меня. Когда я возвращался, она замечала: — J'etais etonnee tout a l'heure. Je croyais que vous portiez vos cigarettes toujours sur vous, dans la poche de votre pantalon, comme vous le faisiez jusqu'a present. Vous avez change d'habitude?(1) И она смотрела мне в глаза, смеясь и жалея меня, и я знал, что она прекрасно понимала, почему я встал и вышел из комнаты. Вдобавок я имел неосторожность сейчас же вытащить портсигар из заднего кармана брюк. Ditez moi, — сказала Клэр, как бы умоляя меня ответить ей правду, — quelle est la difference entre un trench-coat et un pantalon? — Клэр, это очень жестоко, — ответил я. — Je ne vous reconnais pas, mon petit. Mettez toujours en marche le phono, ca va vous distraire (3). В тот вечер, уходя от Клэр, я услышал из кухни голос горничной надтреснутый и тихий. Она пела с тоской веселую песенку, и это удивило меня.
Источник: https://libking.ru/books/prose-/prose-rus-classic/18568-gayto-gazdanov-vecher-u-kler.html
Читать
© Издание. Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015
* * *
Гайто Газданов – осетинское имя. К началу ХХ столетия в России сложился весомый слой интеллектуально и творчески заметных фигур с кавказскими корнями.
Поколениями эти семьи усваивали русскую культуру самой высокой пробы, достигали сродства с ней, чувства органической принадлежности ей, наконец, одаряли ее своим талантом и характером.
Если и было когда-нибудь время, когда ни среда не ощущала инородца чужим, ни он себя чужим ей, то это период – по нарастающей – от Петра до революции 1917 года.
Газданов родился в Петербурге, жил у Пяти Углов, читал книги, входившие в канон интеллигентного русского мальчика, учился в кадетском корпусе, в гимназии. Так что выглядит совершенно естественным, что 16 лет он ушел в Добровольческую армию. «Я поступал в Белую армию потому, что находился на ее территории, потому, что так было принято». Как говорит один из его героев – «за белых, так как они побеждаемые».
Дальше крымский разгром, бегство в Турцию, лагерь в Галлиполи, Константинополь, Болгария, Париж. Рядовая судьба русского человека, потерпевшего поражение. (Победителям, впрочем, выпала, как оказалось, участь еще горшая.) Портовый грузчик, мойщик паровозов, рабочий на автозаводе, ночной таксист. И – студент Сорбонны. И – первые литературные опыты.
В 1929 году у него выходит роман, сразу сделавший ему имя, – «Вечер у Клэр». Это замечательное произведение. Написанное молодым, без оглядки на расстановку литературных сил, полнокровное, наглядно талантливое.
Этот парижский вечер у прелестной, красивой, необычной, загадочной молодой женщины, в которую герой был влюблен гимназистом еще в России, – вместе с описанием горстки встреч и разговоров, словно бы подготовительных, – занимает в насыщенной 120-страничной книге семь страниц. Все происходящее укладывается в несколько часов, бо́льшую часть которых возлюбленная проводит спящей. Но это техническое время появляется перед нами, читающими, наполненным предшествующей жизнью героя во всей ее полноте. Как шпиль – или, если угодно, как крест, – венчающий здание стометрового храма, едва заметный с земли.
Все, что вместили два с половиной десятилетия от рождения до этого вечера, свелось к коротким часам и так же, как они, превратилось в сбывшуюся мечту и прошло. Однажды мальчиком герой, «убежав из дому и гуляя по бурому полю, заметил в далеком овраге нерастаявший слой снега, который блестел на весеннем солнце.
Этот белый и нежный свет возник передо мной внезапно и показался мне таким невозможным и прекрасным, что я готов был заплакать от волнения. Я пошел к этому месту и достиг его через несколько минут.
Рыхлый и грязный снег лежал на черной земле; но он слабо блестел сине-зеленым светом, как мыльный пузырь, и был вовсе не похож на тот сверкающий снег, который я видел издали. Я долго вспоминал наивное и грустное чувство, которое я испытал тогда, и этот сугроб.
И уже несколько лет спустя, когда я читал одну трогательную книгу без заглавных листов, я представил себе весеннее поле и далекий снег и то, что стоит только сделать несколько шагов, и увидишь грязные, тающие остатки. И больше ничего? – спрашивал я себя.
И жизнь мне показалась такой же: вот я проживу на свете столько-то лет и дойду до моей последней минуты и буду умирать.
Как? И больше ничего?» Этот потемневший исчезающий пласт снега, это убийственное разочарование невпрямую трансформируется в другой образ: «Лежа на ее кровати, в ее постели, в Париже, в светло-синих облаках ее комнаты, которые я до этого вечера счел бы несбыточными и несуществующими – и которые окружали белое тело Клэр, покрытое в трех местах такими постыдными и мучительно соблазнительными волосами, – я жалел о том, что уже не могу больше мечтать о Клэр, как я мечтал всегда».
Все, что написал Газданов, – об этом. О том, что ради этого вечера, ради этой несбыточной Клэр надо лишиться дома и родины, пройти через кровь и грязь войны, кровь и грязь парижского дна, стрелять и видеть вокруг себя застреленных, бедствовать, жить через силу, не давая себе забыть ее, чтобы, найдя, тотчас потерять, как все осуществившееся и невозобновимое.
Он принадлежал к поколению моих родителей (1903–1971), и к тому же кругу начитанных независимых людей, что они. До последнего времени я думал об этом поколении и этом круге со всем, на какое способен, состраданием, с печалью и горечью.
Лишенное будущего, униженное, истребляемое, едва сводящее концы с концами, обреченное на издевательское порицание все более вульгарных потомков – в России. И с самого начала записанное в граждан второго сорта, в этническое гетто, старающееся имитировать коренных жителей, опускающееся, выкарабкивающееся – в эмиграции.
Но чем теснее обступало меня племя новое, освободившееся от угнетения советского режима на родине, выезжающее за границу по своей воле, «для нормальной жизни», для карьеры, заработка и развлечений, тем существеннее менялось освещение судьбы «отцов», тех, кого я так жалел.
Так ли сяк ли, с меньшей или большей изменой себе, они жили, ориентируясь на чувство собственного достоинства, а не выгоды. Не прославляя, как сказал поэт, «ни хищи, ни поденщины, ни лжи».
Когда же я стал перечитывать Газданова, роман за романом, от «Клэр» до «Эвелины», от 1929 до 1969 года, я укрепился в убеждении, что и те, кто попал в изгнание, предпочитали, насколько это было в их силах, руководствоваться понятиями русской чести и благородства.
Образ ночного таксиста в Париже сделался – не без участия советской и буржуазной пропаганды – символом краха личности и стереотипом социального падения русского эмигранта.
Подруга моих детей, отпрыск титулованной и одновременно священнической семьи, в революцию бежавшей из России, рассказывала, как после Перестройки их беспрерывно просили об интервью и приглашали на всевозможные объединительные собрания.
С очаровательным французским акцентом и милыми грамматическими неправильностями она говорила: «Они всегда начинали: «Вы – графы, вы – графы… Мне хотелось сказать: а где вы были, когда мы водили такси?»
Герой Газданова, его автобиографический двойник, тоже водитель ночного такси, делает несколько признаний: «Бескорыстному моему любопытству ко всему, что окружало меня и что мне с дикарской настойчивостью хотелось понять до конца, мешал, помимо всего остального, недостаток свободного времени, происходивший, в свою очередь, оттого, что я всегда жил в глубокой нищете и заботы о пропитании поглощали все мое внимание…
В отношении клиентов к шоферу всегда отсутствовали сдерживающие причины – не все ли равно, что подумает обо мне человек, которого я больше никогда не увижу и который никому из моих знакомых не может об этом рассказать?..
Об этих годах моей жизни у меня осталось впечатление, что я провел их в огромном и апокалипсически смрадном лабиринте. Но, как это ни странно, я не прошел сквозь все это без того, чтобы не связать – случайно и косвенно – свое существование с другими существованиями, как я прошел через фабрики, контору и университет…»
Не торопитесь ни сочувствовать этому призраку за рулем, ни тем более смотреть на него сверху вниз. Это не вы распоряжаетесь им, называя адрес и по прибытии немножко прибавляя к сумме, выбитой счетчиком.
Это он, проницательный, изучивший разные стороны человеческой натуры, много больше вас образованный человек с пронзительным взглядом, видит подноготную – не только конкретно вашу, но и жизни в целом. «Было невозможно предположить, что все это только случайности. Только отступления от каких-то правил.
И мне казалось, что та жизнь, которую вели мои ночные клиенты, не имела ни в чем никаких оправданий. На языке людей, живших этим, все это называлось работой. Но во Франции все называется работой: педерастия, сводничество, гадание, похороны, собирание окурков.
Труды Пастеровского института, лекции в Сорбонне, концерты и литература, музыка и торговля молочными продуктами…» А у вас – у всех нас – что у нас за душой, чтобы противопоставить этому? Не торопитесь жалеть его: это Гайто Газданов, редкостный русский писатель.
Источник: https://www.litmir.me/br/?b=54589&p=1
Гайто Газданов — Вечер у Клэр (сборник)
Здесь можно скачать бесплатно «Гайто Газданов — Вечер у Клэр (сборник)» в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Русская классическая проза, издательство Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8, год 2012.
Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Описание и краткое содержание «Вечер у Клэр (сборник)» читать бесплатно онлайн.
В серии «Классика в вузе» публикуются произведения, вошедшие в учебные программы по литературе университетов, академий и институтов.Большинство из этих произведений сложно найти не только в книжных магазинах и библиотеках, но и в электронном формате.В сборник Гайто Газданова включены романы «Вечер у Клэр» и «Призрак Александра Вольфа».
Гайто Газданов
Вечер у Клэр (сборник)
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой.
А. С. Пушкин
Клэр была больна; я просиживал у нее целые вечера и, уходя, всякий раз неизменно опаздывал к последнему поезду метрополитена и шел потом пешком с улицы Raynouard на площадь St. Michel, возле которой я жил.
Я проходил мимо конюшен Ecole Militaire[1]; оттуда слышался звон цепей, на которых были привязаны лошади, и густой конский запах, столь необычный для Парижа; потом я шагал по длинной и узкой улице Babylone, и в конце этой улицы в витрине фотографии, в неверном свете далеких фонарей на меня глядело лицо знаменитого писателя, все составленное из наклонных плоскостей; всезнающие глаза под роговыми европейскими очками провожали меня полквартала до тех пор, пока я не пересекал черную сверкающую полосу бульвара Raspail. Я добирался наконец до своей гостиницы. Деловитые старухи в лохмотьях обгоняли меня, перебирая слабыми ногами; над Сеной горели, утопая в темноте, многочисленные огни, и когда я глядел на них с моста, мне начинало казаться, что я стою над гаванью и что море покрыто иностранными кораблями, на которых зажжены фонари. Оглянувшись на Сену в последний раз, я поднимался к себе в комнату и ложился спать и тотчас погружался в глубокий мрак; в нем шевелились какие-то дрожащие тела, иногда не успевающие воплотиться в привычные для моего глаза образы и так и пропадающие, не воплотившись; и я во сне жалел об их исчезновении, сочувствовал их воображаемой, непонятной печали и жил и засыпал в том неизъяснимом состоянии, которого никогда не узнаю наяву. Это должно было бы огорчать меня; но утром я забывал о том, что видел во сне, и последним воспоминанием вчерашнего дня было воспоминание о том, что я опять опоздал на поезд. Вечером я снова отправлялся к Клэр. Муж ее несколько месяцев тому назад уехал на Цейлон, мы были с ней одни; и только горничная, приносящая чай и печенье на деревянном подносе с изображением худенького китайца, нарисованного тонкими линиями, женщина лет сорока пяти, носившая пенсне и потому не похожая на служанку и раз навсегда о чем-то задумавшаяся – она все забывала то щипцы для сахара, то сахарницу, то блюдечко или ложку, только горничная прерывала наше пребывание вдвоем, входя и спрашивая, не нужно ли чего-нибудь madame. И Клэр, которая почему-то была уверена, что горничная будет обижена, если ее ни о чем не попросят, говорила: да, принесите, пожалуйста, граммофон с пластинками из кабинета monsieur, хотя граммофон вовсе не был нужен, и, когда горничная уходила, он оставался на том месте, куда она его поставила, и Клэр сейчас же забывала о нем. Горничная приходила и уходила раз пять за вечер; и когда я как-то сказал Клэр, что ее горничная очень хорошо сохранилась для своего возраста и что ноги ее обладают совершенно юношеской неутомимостью, но что, впрочем, я считаю ее не вполне нормальной – у нее или мания передвижения, или просто малозаметное, но несомненное ослабление умственных способностей, связанное с наступающей старостью, Клэр посмотрела на меня с сожалением и ответила, что мне следовало бы изощрять мое специальное русское остроумие на других. И прежде всего, по мнению Клэр, я должен был бы вспомнить о том, что вчера я опять явился в рубашке с разными запонками, что нельзя, как я это сделал позавчера, класть мои перчатки на ее постель и брать Клэр за плечи, точно я здороваюсь не за руку, а за плечи, чего вообще никогда на свете не бывает, и что если бы она захотела перечислить все мои погрешности против элементарных правил приличия, то ей пришлось бы говорить… она задумалась и сказала: пять лет. Она сказала это с серьезным лицом – мне стало жаль, что такие мелочи могут ее огорчать, и я хотел попросить у нее прощения; но она отвернулась, спина ее задрожала, она поднесла платок к глазам – и когда наконец она посмотрела на меня, я увидел, что она смеется. И она рассказала мне, что горничная переживает свой очередной роман и что человек, который обещал на ней жениться, теперь наотрез от этого отказался. И потому она такая задумчивая.
– О чем же тут задумываться? – спросил я. – Ведь он отказался на ней жениться. Разве нужно так много времени, чтобы понять эту простую вещь?
– Вы всегда слишком прямо ставите вопросы, – сказала Клэр. – С женщинами так нельзя. Она задумывается потому, что ей жаль, как вы не понимаете?
– А долго длился роман?
– Нет, – ответила Клэр, – всего две недели.
– Странно, она ведь всегда была такой задумчивой, – заметил я. – Месяц тому назад она так же грустила и мечтала, как сейчас.
– Боже мой, – сказала Клэр, – просто тогда у нее был другой роман.
– Это действительно очень просто, – сказал я, – простите меня, но я не знал, что под пенсне вашей горничной скрыта трагедия какого-то женского Дон-Жуана, который, однако, любит, чтобы на нем женились, в противоположность Дон-Жуану литературному, относившемуся к браку отрицательно.
Но Клэр прервала меня и продекламировала с пафосом фразу, которую она прочла в рекламной афише и читая которую смеялась до слез:
Heureux acquereurs de la vraie Salamandre Jamais abandonncs par Ic constructeur![2]
Затем разговор вернулся к Дон-Жуану, потом, неизвестно как, перешел к подвижникам, к протопопу Аввакуму, но, дойдя до искушения святого Антония, я остановился, так как вспомнил, что подобные разговоры не очень занимают Клэр; она предпочитала другие темы: о театре, о музыке; но больше всего она любила анекдоты, которых знала множество. Она рассказывала мне эти анекдоты, чрезвычайно остроумные и столь же неприличные; и тогда разговор принимал особый оборот – и самые невинные фразы, казалось, таили в себе двусмысленность, и глаза Клэр становились блестящими; а когда она переставала смеяться, они делались темными и преступными и тонкие ее брови хмурились; но как только я подходил ближе к ней, она сердитым шепотом говорила: mais vous êtes four[3] – и я отходил. Она улыбалась, и улыбка ее ясно говорила: mon Dieu, qu’il est simple![4] И тогда я, продолжая прерванный разговор, начинал с ожесточением ругать то, к чему обычно бывал совершенно равнодушен; я старался говорить как можно резче и обиднее, точно хотел отомстить за поражение, которое только что претерпел. Клэр насмешливо соглашалась с моими доводами; и оттого, что она так легко уступала мне в этом, мое поражение становилось еще более очевидным.
– Oui, mon petit, c’est très intéressant, ce que vous dites là[5], – говорила она, не скрывая своего смеха, который относился, однако, вовсе не к моим словам, а все к тому же поражению, и подчеркивая этим пренебрежительным «1à», что она всем моим доказательствам не придает никакого значения.
Я делал над собой усилие, вновь преодолевая искушение приблизиться к Клэр, так как понимал, что теперь было поздно; я заставлял себя думать о другом, и голос Клэр доходил до меня полузаглушенным; она смеялась и рассказывала мне какие-то пустяки, которые я слушал с напряженным вниманием, пока не замечал, что Клэр просто забавляется.
Ее развлекало то, что я ничего не понимал в такие моменты. На следующий день я приходил к ней примиренным; я обещал себе не приближаться к ней и выбирал такие темы, которые устранили бы опасность повторения вчерашних унизительных минут.
Я говорил обо всем печальном, что мне пришлось видеть, и Клэр становилась тихой и серьезной и рассказывала мне, в свою очередь, как умирала ее мать.
– Asseyez-vous ici[6], – говорила она, указывая на кровать, и я садился совсем близко к ней, и она клала мне голову на колени и произносила: – Oui, mon petit, c’est triste, nous sommes bien malheureux quand même[7]. – Я слушал ее и боялся шевельнуться, так как малейшее мое движение могло оскорбить ее грусть.
Клэр гладила рукой одеяло то в одну, то в другую сторону; и печаль ее словно тратилась в этих движениях, которые сначала были бессознательными, потом привлекали ее внимание, и кончалось это тем, что она замечала на своем мизинце плохо срезанную кожу у ногтя и протягивала руку к ночному столику, на котором лежали ножницы.
И она опять улыбалась долгой улыбкой, точно поняла и проследила в себе какой-то длинный ход воспоминаний, который кончился неожиданно, но вовсе не грустной мыслью; и Клэр взглядывала на меня мгновенно темневшими глазами.
Я осторожно перекладывал ее голову на подушку и говорил: простите, Клэр, я забыл папиросы в кармане плаща – и уходил в переднюю, и тихий ее смех доносился до меня. Когда я возвращался, она замечала:
– J’étais etonnée tout a l’heure. Je croyais que vous portiez vos cigarettes toujours sur vous, dans la poche de votre pantalon, comme vous le faisiez jusqu’à présent. Vous avez changé d’habitude?[8]
И она смотрела мне в глаза, смеясь и жалея меня, и я знал, что она прекрасно понимала, почему я встал и вышел из комнаты. Вдобавок я имел неосторожность сейчас же вытащить портсигар из заднего кармана брюк.
Источник: https://www.libfox.ru/625057-gayto-gazdanov-vecher-u-kler-sbornik.html
Загрузка...
