Краткое содержание он убил мою собаку яковлева точный пересказ сюжета за 5 минут

Урок по теме “Жанр рассказа”. Ю. Яковлев “Он убил мою собаку”

– Можно войти?

– Войди.… Как твоя фамилия?

– Я – Таборка.

– А как тебя зовут?

– Табором.

– Имя у тебя есть?

– Есть… Саша. Но зовут меня Табором.

Он стоял на пороге директорского кабинета, и руку оттягивал ему большой черный портфель в белых трещинках. Кожаная ручка оторвана, держится на одном ушке, и портфель достает почти до полу. Если не считать старого облезлого портфеля, то в наружности Таборки не было ничего примечательного. Круглое лицо. Круглые глаза. Небольшой круглый рот. Не за что зацепиться взгляду.

Директор школы оглядывал мальчика и мучительно пытался вспомнить, за какие грехи вызван к нему этот очередной посетитель. Разбил лампочку или заехал кому-нибудь в нос? Разве все запомнишь.

– Пойди сюда и сядь…. Не на кончик стула, а как следует. И не грызи ногти…что у тебя за история?

Мальчик перестал грызть ногти, и его круглые глаза посмотрели на директора.

Таборка посмотрел на директора и спросил:

– Это вы про собаку?

– Про собаку.

1 остановка.

Мальчик уставился в одну точку: в угол, где висели плащ и коричневая шляпа.

– Я боялся, что с ней что-нибудь случится, и привел ее в школу, в живой уголок. Туда берут ужей и золотистых рыбок. А собаку не взяли. Что она, глупее ужей?

Он проглотил слюну и с укором сказал:

– А собака – млекопитающее.

Директор откинулся на спинку кресла и пятерней, как гребенкой, провел по темным густым волосам.

– И ты привел ее в класс?

Теперь директор вспомнил, за что приглашен к нему этот возмутитель спокойствия. И ждал только подходящего момента, чтобы обрушить свои громы на эту круглую, давно не стриженную голову.

Мальчик проглотил слюну и сказал:

– Она сидела тихо. Под партой. Не повизгивала и не чесала лапой за ухом. Нина Петровна не замечала ее. И ребята забыли, что у меня под партой собака, и не прыскали от смеха…. Но потом она напустила лужу….

– И Нине Петровне это не понравилось?

– Не понравилось…. Она вступила в лужу и подпрыгнула как ужаленная. Она долго кричала. На меня и на собаку, а потом она велела мне взять тряпку и вытереть лужу.

– Я взял тряпку, которой стирают с доски, и вытер лужу. Нина Петровна стала кричать, что я не той тряпкой вытираю. И велела мне и моей собаке убираться вон. Но она ничего…. Она не убивала мою собаку.

2 остановка.

Таборка по-прежнему смотрел в одну точку, и со стороны казалось, что он рассказывает не директору, а плащу и шляпе.

– Все? – спросил директор.

– Нет, – сказал Таборка, – мы еще были в милиции.

Час от часу не легче!

– Как ты очутился в милиции?

Таборка не вспыхнул и не заволновался. Он заговорил сразу без заминки:

– Моя собака не кусалась. Не то что собаки, которые живут за большими заборами и вечно скалят зубы. И женщину она не кусала. Она играла и ухватывала ее за пальто. Но женщина рванулась в сторону, и пальто порвалось. Она думала, что моя собака кусается, и закричала. Меня повели в милицию, а собака бежала рядом.

Мальчик поднял глаза на директора: рассказывать дальше?

– Давай дальше.

– В милиции нас продержали два часа. Мы стояли у стенки и все чего-то ждали. Но в милиции не убили собаку. Там один, с усами, даже погладил ее и дал ей сахару…. Оказывается, собаке полагается номер и намордник. По правилам. Но когда я нашел мою собаку, у нее не было ни номера, ни намордника. У нее вообще ничего не было.

– Где ты нашел ее?

– В поселке. Хозяева переехали в город, а собаку бросили. Она бегала по улицам, все искала хозяев.

– Заведут собаку, а потом бросят!

Эти слова вырвались у директора, и он вдруг почувствовал, сто после них уже не сможет ударить кулаком по столу. Мальчик не ухватился за его слова. Он неожиданно возразил:

– Они бросили собаку, но не убили. А я наткнулся на нее. Отдал ей свой завтрак, и с тех пор она не отходила от меня.

– Как звали собаку?

– Не знаю, ведь хозяева уехали.

– И ты никак не назвал ее?

Мальчик непонимающе посмотрел на директора.

– Ты не дал ей имени?

– А зачем?

Он наконец выпустил из рук тяжелый портфель, и тот глухо плюхнулся на пол.

– У нее было имя. Я просто не знал его. Спрашивал у ребят. Никто не помнил, как ее звали.

– Вот и назвал бы ее как-нибудь.

Мальчик покачал головой:

– Раз у собаки есть имя, зачем ей давать новое. У собаки должно быть одно имя.

3 остановка.

– Когда я в первый раз привел собаку домой, он был в отъезде. Мама сказала: «От собаки одна только грязь!» Какая грязь может быль от собаки? От собаки одна радость. Потом мама сказала: «Я твоей собакой заниматься не буду.

Занимайся сам!» Так я и взял собаку, чтобы заниматься самому. Моя собака была очень умной. Когда я учил наизусть стихи, она смотрела мне в глаза и слушала. А когда у меня не выходила задача, собака терлась о мою ногу.

Это она подбадривала меня, а потом приехал он и выгнал собаку.

Таборка не отрывал глаз от пепельницы, а директор скрестил пальцы и положил их под щеку, и не спускал с мальчика прищуренных глаз.

– Чем ему помешала собака?.. Я не мог выгнать собаку. Ее один раз уже выгоняли. Я поселил ее в сарае. Там было темно и скучно. Я все время думал о своей собаке.

Даже ночью просыпался: может быть, ей холодно и она не спит? А может, она боится темноты? Это, конечно, ерунда: собака ничего не боится! В школе я тоже думал о ней. Ждал, когда кончатся уроки: ее завтрак лежал у меня в портфеле….

Потом он заплатил штраф за порванное пальто и выгнал собаку из сарая. Я привел ее в школу. Мне некуда было ее деть.

Теперь слова мальчика уже не были круглыми шариками. Они стали шершавыми и угловатыми и с трудом вырывались наружу.

– Я не знал, что он задумал убить мою собаку. Меня тогда не было. И он ее убил.

4 остановка.

В комнате стало тихо. И долгое время ни мальчик, ни директор не решались прервать молчание.

Неожиданно директор сказал:

– Слушай, Табор! Хочешь, я подарю тебе собаку? Немецкую овчарку с черной полосой на хребте.

Мальчик покачал головой:

– Мне нужна моя собака. Я бы ее научил спасать утопающих. У меня книжка такая есть, как учить собак.

Директор встал со стула. Он подошел к мальчику и наклонился к нему:

– Ты можешь примириться с отцом?

– Я с ним не ссорился.

– Но ты с ним не разговариваешь?

– Я отвечаю на его вопросы.

– Он тебя когда-нибудь бил?

– Не помню.

– Обещай мне, что ты помиришься с отцом.

– Я буду отвечать на его вопросы…. Пока не вырасту.

– А что ты будешь делать, когда вырастешь?

– Я буду защищать собак.

Директор прошелся по кабинету и вернулся в свое неуютное кресло. А мальчик взял портфель за ручку, которая держалась на одном ушке, и пошел к двери. Когда он уходил, директор заметил, что штопка на рукаве порвалась и острый локоть вырвался сквозь решетку наружу.

5 остановка.

Источник: https://infourok.ru/urok-po-teme-zhanr-rasskaza-yu-yakovlev-on-ubil-moyu-sobaku-1143652.html

Читать онлайн «Он убил мою собаку», автора Яковлев Юрий Яковлевич

Юрий ЯКОВЛЕВ Он убил мою собаку

Юрий Яковлевич Яковлев

— Можно войти?

— Войди… Как твоя фамилия?

— Я Таборка.

— А как тебя зовут?

— Табором.

— Имя у тебя есть?

— Есть… Саша. Но зовут меня Табором.

Он стоял на пороге директорского кабинета, и руку ему оттягивал большой чёрный портфель в белых трещинках. Кожаная ручка оторвана, держится на одном ушке, и портфель достаёт почти до полу.

Если не считать старого, облезлого портфеля, то в наружности Таборки не было ничего примечательного. Круглое лицо. Круглые глаза. Небольшой круглый рот. Не за что зацепиться взгляду.

Директор школы оглядывал мальчика и мучительно пытался вспомнить, за какие грехи вызван к нему этот очередной посетитель.

Разбил лампочку или заехал кому-нибудь в нос? Разве всё запомнишь.

— Подойди сюда и сядь… Не на кончик стула, а как следует. И не грызи ногти… Что у тебя за история?

Мальчик перестал грызть ногти, и его круглые глаза посмотрели на директора. Директор длинный и худой. Он занимает полкресла. А вторая половина свободна. Руки, тоже длинные и худые, лежат на столе. Когда директор сгибает руку в локте, она становится похожей на большой циркуль, которым рисуют на доске окружности. Таборка посмотрел на директора и спросил:

— Это вы про собаку?

— Про собаку.

Мальчик уставился в одну точку: в угол, где висели плащ и коричневая шляпа.

— Я боялся, что с ней что-нибудь случится, и привёл её в школу. В живой уголок. Туда берут ужей и золотых рыбок. А собаку не взяли. Что она, глупее этих ужей?

Он проглотил слюну и с укором сказал:

— А собака — млекопитающее.

Директор откинулся на спинку кресла и пятернёй, как гребёнкой, провёл по тёмным густым волосам.

— И ты привёл её в класс?

Теперь директор вспомнил, за что приглашён к нему этот возмутитель спокойствия. И ждал только подходящего момента, чтобы обрушить свои громы на эту круглую, давно не стриженную голову.

Мальчик снова проглотил слюну и, не отрывая глаз от плаща и коричневой шляпы, сказал:

— Она сидела тихо. Под партой. Не повизгивала и не чесала лапой за ухом. Нина Петровна не замечала её. И ребята забыли, что у меня под партой собака, и не прыскали от смеха… Но потом она напустила лужу.

— И Нине Петровне это не понравилось?

— Не понравилось… Она наступила в лужу и подпрыгнула как ужаленная. Она долго кричала. На меня и на собаку. А потом она велела мне взять тряпку и вытереть лужу. А сама встала в дальний угол. Она думала, что собака кусается.

Ребята гудели и подпрыгивали. Я взял тряпку, которой стирают с доски, и вытер лужу. Нина Петровна стала кричать, что я не той тряпкой вытираю. И велела мне и моей собаке убираться вон. Но она ничего… Она не убивала мою собаку.

— Всё? — спросил директор.

Таборка был у него пятый за этот день, и у директора не было никакого желания продолжать разговор. И если бы мальчик сказал «всё», директор отпустил бы его. Но Таборка не сказал «всё» и не кивнул головой.

— Нет, — сказал он, — мы ещё были в милиции.

Час от часу не легче! Директор с шумом придвинул кресло к столу. Он чувствовал себя в этом большом кресле, как в костюме, который велик. Наверное, его предшественник — старый директор — был толстым, раз завёл такое кресло. А он новый. Директора тоже бывают новичками.

— Как ты очутился в милиции?

Таборка не вспыхнул и не заволновался. Он заговорил сразу, без заминки:

— Моя собака не кусалась. Не то что собаки, которые живут за большими заборами и вечно скалят зубы. Их чёрные носы смотрят из-под ворот, как двустволки. А моя собака махала хвостиком. Она была белой, и над глазами у неё два рыжих треугольника. Вместо бровей…

Мальчик говорил спокойно, почти монотонно. Слова, как круглые ровные шарики, катались одно за другим.

— И женщину она не кусала. Она играла и ухватила её за пальто. Но женщина рванулась в сторону, и пальто порвалось. Она думала, что моя собака кусается, и закричала. Меня повели в милицию, а собака бежала рядом.

Мальчик поднял глаза на директора: рассказывать дальше? Директор сидел на кончике своего кресла и грудью навалился на стол.

Глаза его прищурились, как будто он целился. Они не видели ничего, кроме Таборки.

— Давай дальше.

— В милиции нас продержали два часа. Мы стояли у стенки и всё чего-то ждали. Но в милиции не убили собаку. Там один, с усами, даже погладил её и дал ей сахару… Оказывается, собаке полагается номер и намордник. По правилам. Но когда я нашёл мою собаку, у неё не было ни номера, ни намордника. У неё вообще ничего не было.

— Где ты нашёл её?

— В посёлке. Хозяева переехали в город, а собаку бросили. Она бегала по улицам, всё искала хозяев.

— Заведут собаку, а потом бросят!

Эти слова вырвались у директора, и он вдруг почувствовал, что после них уже не сможет ударить кулаком по столу. Мальчик не ухватился за его слова. Он неожиданно возразил:

— Они бросили собаку, но не убили. А я наткнулся на неё. Отдал ей свой завтрак, и с тех пор она не отходила от меня.

— Как звали твою собаку?

— Не знаю. Ведь хозяева уехали.

— И ты никак не назвал её?

Мальчик непонимающе посмотрел на директора.

— Ты не дал ей имени?

— А зачем?

Он наконец выпустил из рук тяжёлый портфель, и тот глухо плюхнулся на пол.

— У неё было имя. Я просто не знал его. Спрашивал у ребят. Никто не помнил, как её звали.

— Вот и назвал бы её как-нибудь.

Мальчик покачал головой:

— Раз у собаки есть имя, зачем давать ей новое. У собаки должно быть одно имя.

Теперь Таборка смотрел на медную пепельницу, которая стояла на краю стола. Пепельница была чистой и блестящей. Вероятно, новый директор не курил.

Таборка поднял руку и почесал затылок. И директор заметил на рукаве крупную штопку. Она была похожа на решётку, которая не выпускала локоть наружу.

Мальчик неожиданно умолкал и так же неожиданно начинал говорить, словно часть мыслей оставлял при себе, а часть высказывал вслух.

— Когда я в первый раз привёл собаку домой, он был в отъезде. Мама сказала: «От собаки одна только грязь!» Какая грязь может быть от собаки? От собаки одна радость. Потом мама сказала: «Я твоей собакой заниматься не буду.

Занимайся сам!» Так я для того и взял собаку, чтобы заниматься самому. Моя собака была очень умной. Когда я учил наизусть стихи, она смотрела мне в глаза и слушала. А когда у меня не выходила задача, собака тёрлась о мою ногу. Это она подбадривала меня.

А потом приехал он и выгнал собаку.

Таборка не отрывал глаз от пепельницы, а директор скрестил пальцы и положил их под щёку и не спускал с мальчика прищуренных глаз.

— Чем ему помешала собака?.. Я не мог выгнать собаку. Её один раз уже выгоняли. Я поселил её в сарае. Там было темно и скучно. Я всё время думал о своей собаке. Даже ночью просыпался: может быть, ей холодно и она не спит? А может быть, она боится темноты?..

Это, конечно, ерунда: собака ничего не боится! В школе я тоже думал о ней. Ждал, когда кончатся уроки: её завтрак лежал у меня в портфеле… Потом он заплатил штраф за порванное пальто и выгнал собаку из сарая. Я привёл её в школу. Мне некуда было её деть.

— Я не знал, что он задумал убить мою собаку. Меня тогда не было. Он подозвал её и выстрелил ей в ухо.

В комнате стало тихо. Как после выстрела. И долгое время ни мальчик, ни директор не решались прервать молчание.

Неожиданно директор сказал:

— Слушай, Табор! Хочешь, я подарю тебе собаку? Немецкую овчарку с чёрной полосой на хребте.

Мальчик покачал головой:

— Мне нужна моя собака. Я бы её научил спасать утопающих. У меня книжка такая есть, как учить собак.

Директор встал со стула. Он стал ещё выше, чем казался вначале.

Пиджак висел на его худых плечах, как на вешалке. Может быть, его костюм тоже принадлежал когда-то старому директору. Как большое кресло.

Он подошел к мальчику и наклонился к нему:

— Ты можешь помириться с отцом?

— Я с ним не ссорился.

— Но ты с ним не разговариваешь?

— Я отвечаю на его вопросы.

— Он тебя когда-нибудь бил?

— Не помню.

— Обещай мне, что ты помиришься с отцом.

— Я буду отвечать на его вопросы… Пока не вырасту.

— А что ты будешь делать, когда вырастешь?

— Я буду защищать собак.

Директор молча прошёлся по кабинету и вернулся в своё неуютное кресло. А мальчик взял портфель за ручку, которая держалась на одном ушке, и пошёл к двери. Когда он уходил, директор заметил, что штопка на рукаве порвалась и острый локоть вырвался сквозь решётку наружу.

FB2 document info

Document ID: 6e789376-a0f6-44b0-8801-14172ec0e847

Document version: 1.1

Document creation date: 2007-10-05

Created using: UltraEdit ver. 10.20c, FB Editor v2.0 software Document authors :

TorfNN

About

Источник: https://knigogid.ru/books/47318-on-ubil-moyu-sobaku/toread

Краткое изложение сюжета драмы «Госпожа Ян убивает собаку, чтобы образумить мужа»

Краткое содержание: Госпожа Ян убивает собаку, чтобы образумить мужа

На день рождения купца Сунь Жуна должны прийти только два его задушевных друга, два прохвоста — Лю Лунцин и Ху Цзычжуань. Жена, накрывшая праздничный стол, с горечью упрекает мужа в том, что не приглашен младший брат, Сунь Чунъэр. Его по наветам двух пройдох отлучили от дома, живет он в заброшенной гончарне.

У Суня-младшего нет денег на подарок. Но не поздравить старшего брата он не может, и приходится идти с пустыми руками. За это тот сначала встречает его попреками, а потом и избивает.

Назавтра праздник — день поминовения. Семейство Сунь собирается навестить родовое кладбище. За компанию Сунь Жун приглашает и дружков-шалопаев. Не дождавшись младшего брата, он совершает жертвенный обряд.

Его жена очень недовольна, что муж нарушает традиции, предпочитает чужаков близкой родне, Когда младший Сунь приходит, старший опять начинает его ругать почем зря. Дружки знай науськивают его.

И снова он поколачивает брата.

Сунь Жун продолжает выпивать с двумя прохвостами. Он уже изрядно пьян. Дружки нашептывают, что младший, ему на погибель, совершает колдовской обряд. Сунь Жун разражается грубой бранью, и собутыльники уводят его с кладбища домой.

На следующий день троица продолжает попойку, но уже в харчевне. Сунь напивается допьяна, его выволакивают на улицу, где он валится на землю и засыпает. Начинается пурга. Шалопаи боятся ночной стражи, да и вообще не хотят возиться с пьяным. Они решают бросить его на морозе, перед уходом обыскивают и забирают бывшие при нем пять слитков серебра.

В это время по ночной улице возвращается в свою гончарню младший Сунь, который пытался заработать несколько монет перепиской бумаг. Он натыкается на спящего брата. Сразу понимает, что тот выпивал с дружками, которые попросту бросили его.

Взваливает старшего на спину и относит домой. Расположенная к нему жена брата кормит его и обещает защитить от нападок мужа.

Сунь Жун приходит в себя, обнаруживает пропажу денег и тотчас принимается обвинять Суня-младшего, а потом выгоняет из дому, заставив стоять во дворе на коленях. Брат едва не замерзает.

Назавтра дружки-проходимцы как ни в чем не бывало являются в дом Суня. Они уверяют, что довели захмелевшего покровителя до самого дома и только тогда передоверили заботам младшего брата, которому только и оставалось, что внести его в дом и уложить в постель. Сунь Жун верит им безоговорочно.

Его жена, Ян Мэйсян, тщетно пытавшаяся вывести двух проходимцев на чистую воду, задумывает хитроумный план. Она покупает у соседки собаку, убивает ее, потом натягивает на нее одежду, нахлобучивает шляпу и бросает у задних ворот.

Тем временем троица, снова как следует напившись, возвращается домой. У ворот Сунь прощается с дружками. Те уходят. Главные ворота оказываются заперты, а у задних он натыкается на труп. Спьяну решив, что это убитый, он бросается к жене за советом.

Если тайно не захоронить тело, соседи непременно донесут в управу, а там пытать начнут…

Жена подсказывает обратиться за помощью к верным дружкам. Как она и предполагает, те, узнав, в чем дело, в страхе запираются по домам. Зато Сунь-младший соглашается, хотя после всех оскорблений и побоев мог бы и отказаться. Он уносит труп, удивляясь, почему от покойника так несет псиной. Сунь Жун покорён благородством брата.

Суню-младшему поручают приглядывать за закладной лавкой. Дружки-негодяи, понявшие, что дружба теперь врозь и больше вина на дармовщину не попьешь, шантажируют Сунь Жуна, обвиняя его в убийстве и требуя денег за молчание. Тот готов уступить мерзавцам, но младший отговаривает его.

Он принимает вину на себя, готов и перед судом оправдаться от облыжного обвинения. Однако судья охотно верит клеветникам. Жене приходится отрыть и предъявить суду убитую собаку. Негодяи обличены. Их приговаривают к девяноста ударам палками каждого.

Сунь Жун, благодаря добродетелям жены, избегает наказания за притеснение младшего брата, который теперь назначен уездным чиновником.

Источник: http://www.rlspace.com/kratkoe-izlozhenie-syuzheta-dramy-gospozha-yan-ubivaet-sobaku-chtoby-obrazumit-muzha/

Краткий пересказ «Собачье сердце» Булгаков

«Собачье сердце»

(Повесть)

Пересказ.

В холодной и промозглой подворотне страдал от голода и боли в ошпаренном боку бездомный пес. Он вспоминал, как жестокий повар обварил ему бок, думал о вкусных колбасных обрезках и наблюдал за бегущей по своим делам машинисточкой.

Пес понимал, что, больной и голодный, он не сможет выжить, и твердо решил больше никуда не уходить, а остаться здесь, у холодной стены. На другой стороне улицы появился гражданин, точнее господин в пальто. Пес почуял манящий запах краковской колбасы и в последнем рывке безумия выполз из подворотни на тротуар.

Запах омолодил его, дал силы подползти к загадочному господину. Тот наклонился, отломил кусок колбасы и дал его собаке. После такого царского угощения Шарик был готов следовать за этим человеком на край света, и когда господин позвал его за собой, пес тут же побежал следом.

По дороге он все еще не верил, что ему выпала такая удача. Он всячески демонстрировал человеку свою преданность, за что и был награжден вторым куском краковской. Через некоторое время пес и его благодетель добрались до Обухова переулка, и, к удивлению пса, швейцар пропустил его вместе с человеком в дом.

Федор, швейцар, сказал Филиппу Филипповичу, что в одну из квартир въехали новые жильцы, и они будут составлять новый план заселения квартир как представители домкома.

Научиться читать может любой пес в Москве — так думал Шарик. Он начал учиться по цветам, и уже в четыре месяца знал — под зелено-голубой вывеской с надписью МСПО скрывается мясная торговля.

Однако понял, что нельзя ориентироваться на цвет, когда вместо мясной лавки попал в магазин электрических принадлежностей. Свою первую букву «а» он выучил в «Главрыбе» на Моховой, а потом и «б» — потому что удобнее было подбегать к магазину со стороны слова «рыба».

Дальше Шарик начал упражняться в чтении и очень хорошо стал ориентироваться на улицах Москвы.

Неизвестный господин привел собаку к квартире, дверь которой открыла молодая и красивая женщина в белом фартучке. Шарик немедленно был приглашен в переднюю, где его очень поразило зеркало до самого пола и электрическая лампа под потолком. Господин немедленно осмотрел рану на боку пса и приказал отвести его в смотровую.

Однако шарик понял, что сейчас в ослепительной комнате произойдет что-то страшное и непонятное, извернулся и попытался удрать. Его попытка оказалась тщетной, даже после того как он тяпнул новую личность, мужчину в халате. Он был пойман, к его носу поднесли что-то с тошнотным и сладким запахом, и он завалился набок.

Когда Шарик очнулся, его бок был перебинтован и рана от ожога совсем не болела. Он лежал и слушал разговор двух мужчин, тяпнутого и Филиппа Филиппыча. «Террором ничего нельзя сделать с животным, на какой бы ступени развития оно не стояло», — сказал Филипп Филиппыч и приказал Зине купить еще колбасы для Шарика.

Шарик постепенно оправился и на нетвердых ногах отправился за своим спасителем в кабинет. Там его опять удивил электрический свет и огромное чучело совы на стене. Пес привалился на ковер, а Филипп Филиппыч стал принимать пациентов. Наконец-то Шарик понял, что попал не в простой дом.

Один за другим к его благодетелю шли люди с различными болезнями, и так продолжалось до позднего вечера. Однако последними гостями оказались 4 молодых человека, которые отличались от других посетителей. Филипп Филиппыч после недолгих переговоров узнал, что эти люди являются новым домоуправлением Калабуховского дома.

Швондер, Вяземская, товарищ Пеструхин и Шаровкин решили отобрать у профессора 2 комнаты в пользу общественности. На что профессор позвонил по особому телефону и потребовал от абонента содействия.

Видимо, на другом конце провода был очень влиятельный человек, потому что председатель нового домкома Швондер после разговора с ним совершенно отступил от претензий и вместе со своей группой удалился. А Шарик зауважал своего хозяина за умение осаживать наглецов.

Роскошный ужин, который последовал сразу после ухода четверки гостей, сразил пса наповал.

Еще никогда не испытывал он такого странного ощущения — сразу после большого куска осетрины и большого окровавленного ростбифа он вдруг не смог смотреть на еду и задремал. За ужином Филипп Филиппыч вошел в азарт.

Он вспомнил былые времена и сравнивал новые порядки со старыми, говоря о разрухе в головах и лени большинства людей. Особенно значимым ему показалось исчезновение стойки калош в подъезде дома в 1917 г.

После ужина доктор ушел, а пес блаженно дремал. Только одна мысль беспокоила его — вдруг все происходящее окажется сном и при пробуждении будет вновь снег, холод, голод. Но ничего страшного не случилось, и день за днем в зеркале отражался красавец пес, откормленный и довольный жизнью.

«Должно быть, я красавец», — думал пес и наслаждался своим новым положением. Он ел, сколько хотел, разорвал сову, причем его всего лишь пожурили, но не выгнали и не избили, а купили ошейник с привязью, и теперь все псы завидовали ему, когда он гулял по улице.

Оценив достоинства ошейника, пес смело проникал и на кухню, и в кабинет своего божества.

Но в один ужасный день еще с утра Шарик почувствовал неладное. И правильно — после звонка доктора в доме поднялась кутерьма. Борменталь привез что-то в портфеле, и Филипп Филиппыч чрезвычайно разволновался.

Как ни странно, суматоха коснулась и Шарика, ему категорически запретили есть и пить, заманили в ванную и заперли. После жутких минут ожидания Зина поволокла Шарика в смотровую комнату, и там пес вдруг увидел фальшивые глаза тяпнутого и понял, что произойдет нечто страшное.

Ему опять ткнули в нос вату с противным запахом, и он потерял сознание.

На узком операционном столе лежал Шарик. Борменталь выстригал ему шерсть с головы, а Филипп Филиппыч готовился к операции. Сначала он полоснул по животу и удалил семенные железы, вставив на их место какие-то другие, обвисшие.

Быстро зашив живот, Преображенский вскрыл череп пса и выдвинул полушария мозга.

Борменталь заметил, бледнея, что пульс падает, и сделал укол где- то в районе сердца собаки, а в это время Филипп Филиппыч сделал пересадку придатка между полушариями мозга.

После операции и доктор, и профессор были уверены, что прооперированный пес умрет.

Из дневника доктора Борменталя. В тонкой тетради на первых двух страницах почерк доктора аккуратен, затем на листах появляется много клякс.

Из записей понятно, что операция, которую Преображенский произвел, являлась опытом для выяснения влияния пересадки гипофиза на омоложение организма у людей.

Несмотря на серьезность нескольких трудных дней, пес явно идет на поправку, хотя его состояние можно назвать странным. И пульс, и температура явно стали отличаться от обычных, и к тому же начала выпадать шерсть на лбу и боках.

Еще через некоторое время доктор Борменталь заметил, что обычный лай превращается в стон, а иногда и слово «а-б-ы-р».

1 января в дневнике доктора появляется взволнованная запись, что пес смеется и счастливо лает «абыр-валг». Преображенский расшифровал это слово, оно означает «главрыба». На следующий день пес встал на задние лапы, оказавшись ростом почти как Борменталь, и уверенно держался так полчаса.

В дневник вставлена запись, что профессор Преображенский упал в обморок, а пес ругал его по матери.

5 января у пса отвалился хвост, и он отчетливо сказал «пивная». С этого дня лексикон у пса начал расширяться, он повторял всю бранную ругань и несколько обычных слов. Вид его странен, шерсть выпала везде, кроме головы, груди и на подбородке. В остальном он выглядит формирующимся мужчиной.

Тем временем по городу расплываются слухи. В «Вечерней газете» и в сплетнях зевак различаются мифы о чуде. Кто говорит о марсианине, кто о ребенке, играющем на скрипке.

Профессор признал свою ошибку в расчетах. Оказалось, что перемена гипофиза дает не омоложение, а очеловечивание. Результат опыта теперь может ходить по квартире, материться, смеяться, а профессор не может скрыть растерянности.

Существо не только разговаривает, но и грубит, причем осознанно. 12 января он начал поддерживать разговор и читать.

Борменталь предложил профессору развивать личность нового существа, но тот больше обращается к истории того человека, у которого они взяли гипофиз — Клима Григорьевича Чугункина, 25-летнего холостого беспартийного условно осужденного.

После некоторого перерыва в записях доктор Борменталь описал существо как полностью сформировавшегося человека маленького роста.

Доктор Борменталь понял, что это совсем новый организм и наблюдать его нужно сначала. Бывший пес сводит короткое знакомство с товарищем Швондером. Человечек стал носить ядовито-голубой галстук и лаковые штиблеты, от которых Филиппу Филиппычу было не по себе.

К тому же существо все более дерзко стало себя вести — спать на полатях в кухне, плевать на пол, подкарауливать Зину в темноте. Преображенский решил с ним поговорить, но от этого стало еще хуже — человечек потребовал документ, чтобы прописаться в этом доме.

Он выбрал себе имя — Полиграф Полиграфович Шариков.

Швондер и Шариков заставили-таки профессора подписать прошение о документах. Преображенский долго еще пребывал в растерянности, ведь то существо, которое создано в его лаборатории, не может являться полностью человеком с точки зрения науки. А вот закон действительно был на стороне Шарикова.

Петицию профессор подписал, и торжествующие Швондер и Шариков вышли из комнаты. Однако произошло нечто из ряда вон выходящее. В квартиру пробрался кот, Шариков метнулся за ним в ванную, предохранитель защелкнулся, и он оказался в ловушке. Кот же выпрыгнул в смотровое окно и ретировался.

Филипп Филиппыч отменил всех пациентов и вместе с доктором, Зиной и швейцаром принялся спасать Шарикова. Во время борьбы с котом тот свернул краны, и теперь вода заливала весь пол в квартире.

Шариков был спасен швейцаром и помогал всем убирать воду, однако нагло говорил такие несуразные хамские слова, что профессор выгнал его в переднюю и закрыл дверь. Оказалось, что Шариков бьет стекла у соседей, волочится за кухарками. Профессору пришлось за него заплатить.

За обедом доктор и профессор пытались научить Полиграфа нормально себя вести. Но результат наблюдения их очень удивил — Полиграф имеет такую же склонность к алкоголизму, как и Клим Чугункин. К тому же оказалось, что Шариков не любит ни театр, ни художественные книги, а любит цирк и читает переписку Энгельса с Каутским.

После словесной перепалки, когда Шариков отстаивал свое право на свои подвиги, а профессор ругал его за поведение, доктор Борменталь поехал с ним в цирк. Когда в квартире наконец-то воцарилась тишина, Преображенский пошел в кабинет и долго рассматривал склянку с гипофизом собаки. Видимо, он решался на что-то серьезное.

Через 6 дней принесли документы Шарикова. И он сразу начал требовать к себе другого отношения, а заодно и комнату в квартире профессора. На что изумленный и рассерженный профессор пригрозил ему, что больше не будет его кормить. Шариков присмирел и пообещал вести себя прилично.

Следующую ночь профессор и Борменталь обсуждали новые события. Шариков и два незнакомых гражданина украли 2 червонца, малахитовую пепельницу, бобровую шапку и памятную трость Преображенского. Пьяный Шариков отпирался, как мог. Потом ему стало плохо, и до полночи все жильцы квартиры носились с заболевшим Шариковым.

Профессор и доктор решали в кабинете, что делать дальше. Борменталь, переживающий за своего учителя, решил помочь ему избавиться от Шарикова, на что профессор категорически отвечает, что это он виноват и должен отвечать сам за то, что из милейшего пса получилась такая мразь.

Борменталь уже готов даже на убийство, но Преображенский не разрешает ему пачкать руки.

Тут в разговор вмешивается Дарья Петровна, которая в одной ночной рубашке приволокла пьяненького Шарикова. Оказалось, что он опять приставал к женщинам. Разбирательство решили отложить до утра.

Обещанного бенефиса Шарикова не произошло. Оказалось, он исчез из дома вместе со всеми своими документами, бутылкой настойки, перчатками доктора, в кепке и пальто. Борменталь решил отыскать его, бегал в домком, но там ему отказали, сказав, что не видели прохвоста Шарикова.

Было решено обратиться в милицию, но тут Полиграф Полиграфович заявился сам. С гордостью и достоинством он сообщил, что теперь находится на должности заведующего подотделом очистки города Москвы от бродячих животных.

Борменталь выслушал живодера и решил силой заставить его извиниться перед Дарьей Петровной и Зиной, что Шариков и сделал, смиренный и полузадушенный сильными руками эскулапа. К этому Борменталь также потребовал тишины в квартире и уважения к профессору.

Все это время Филипп Филиппыч стоял и молча наблюдал за происходящим.

Дня через два в притихшей квартире появилась барышня в кремовых чулочках. Шариков решил жениться на ней и потребовал свою долю в квартире. Филипп Филиппыч пригласил женщину в кабинет и там признался ей в превращении пса в человека. Барышня очень расстроилась, ведь подлец Шариков от начала и до конца лгал ей и о своем происхождении, и о должности. Женитьба Шарикова расстроилась.

На следующий день к профессору пришел один из его пациентов, человек в военной форме, и принес письмо с доносом, которое ему поступило от Шарикова, Швондера и Пеструхина. Делу не дали ход, но теперь профессор четко понял, что медлить больше нельзя.

Преступление созрело внезапно. После того как Шариков вернулся в квартиру, профессор решил выгнать его из дома. Для этого им нужно было серьезно поговорить. Волнуясь внутренне, но, сохраняя внешнее спокойствие, Преображенский сказал Полиграфу, чтобы тот собирал свои вещи. На что Шариков ответил в своей обычной хамской манере и даже вытащил револьвер.

Таким образом, он сам утвердил Преображенского в его решении. Через несколько минут заведующий подотделом очистки уже лежал на кушетке, а сверху к его лицу доктор Борменталь прижимал маленькую белую подушку. Когда доктор повесил на дверь объявление об отмене приема и обрезал звонок, женщины поняли всю серьезность происходящего.

В тишине и сумраке доктор и профессор снова работали вместе.

Эпилог

Через 10 дней после этих событий также ночью в квартиру профессора пришли милиционеры. Масса народу наполнила приемную, присутствовали представители домкома, а именно Швондер. Перед их взглядами предстали, как всегда, уверенный в своих силах Филипп Филлипыч в халате и Борменталь без галстука.

Человек в штатском предъявил им обвинение в убийстве Полиграфа Полиграфовича Шарикова. Но светила медицины не признали этого и показали незваным полуночным гостям своего пса. Он был, конечно, очень странного вида, ходил как циркач, на двух лапах, местами был лыс, а где-то клоками обвисала шерсть.

Но это был пес, а не человек, и это признали все присутствующие.

Атавизм — поставил диагноз профессор — невозможно сделать из зверя человека.

После всех этих событий пес вновь сидел по вечерам у ног своего благодетеля. Он не помнил ни о чем, что с ним было, только головные боли мучили его иногда. А профессор настойчиво продолжал свои исследования: резал, рассматривал мозг.